The Muong Ritual Narratives: from «Superstitions» to Intangible Cultural Heritage

Full Text

Мыонги - один из 53 официально признанных малых народов (этнических меньшинств) Вьетнама1, ближайшие этноязыковые родственники и соседи вьетов (кинь) - этнического большинства СРВ. Согласно современной классификации народов Вьетнама, мыонги и вьеты относятся к вьет-мыонгской подгруппе вьетических народов; их общее происхождение и культурная близость неизменно акцентируются как в научных описаниях, так и на уровне бытового сознания жителей страны. В отличие от вьетов, которые не поддерживают традиции устного сказительства, мыонги вплоть до настоящего времени воспроизводят многие формы традиционного фольклора при исполнении ритуалов. Наиболее обширным и обладающим значительной историко-культурной ценностью является корпус ритуальных нарративов, исполняемых при проведении похоронного обряда. Важную часть этих нарративов составляет мифо-эпический цикл «Рождение Земли и Воды», обнаруженный и интерпретированный исследователями в качестве художественного целого и уникального произведения народной культуры мыонгов в 70-е годы XX века. В 2015 г. Национальный комитет по делам ЮНЕСКО во Вьетнаме присвоил ритуальным нарративам мыонгов пров. Хоабинь (Mo Mitang Ида Binh) статус национального нематериального культурного наследия. Это событие стало актом признания высокой культурной значимости фольклорных традиций мыонгов, увенчавшим процесс сложного взаимодействия государства и народной культуры, разворачивавшийся в течение нескольких десятилетий второй половины XX века. Мыонги. Мыонги и вьеты В прошлом, когда представления об этнических категориях еще не были распространены во Вьетнаме, слово мыонг (muang) использовалось вьетоязычными жителями долин в северной части современной территории страны для обозначения групп населения, которые проживали к западу от них, вверх по течению рек, в небольших поселениях в предгорьях. Исторически этот термин использовался не только для обозначения вьетоязычных групп (предков современных мыонгов), но также и для обозначения таиязычного населения тех же районов2. Появление представлений о «мыонгах как о народе», согласно К. Тэйлору, относится к 20-м годам XX века, когда обозначение «мыонг» стало категорией французского научного знания и использовалось для обозначения населения предгорий, близкого в языковом плане к вьетам, жителям равнин3. Утвердившийся в качестве официального обозначения этого народа термин «мыонг(и)» является экзонимом и не используется мыонгами для самоидентификации. Сами мыонги используют слово «мыонг» только для обозначения объединения из нескольких поселений (хуторов), района или, ассоциативно, для каждого из трех миров, которые составляют их космологическую систему. В этом значении термин «мыонг» оказывается близким к его значению в тайских языках. Аутоним мыонгов Мои/Монл/Моан (Mol/Monl/Moan - в зависимости от диалекта) - мон-кхмерское слово со значением «человек». Термин «вьет» (Viet), принятый в качестве обозначения этнических вьетнамцев, представляет собой вьетнамский вариант произношения термина, который произносится как уие в современном пекинском диалекте китайского языка или как yuht в его гуандунском диалекте. В настоящее время этот термин используется этническими вьетнамцами для самоидентификации наряду с другим термином - кинь (Kinh)4, который считается официальным этнонимом. Как было отмечено К. Тэйлором, термин «вьет» не является «эндогенным для Вьетнама»5. К этому можно добавить, что изначально он не имел и функций этнонима; это был политоним, который использовался для обозначения государства (Dai Viet, Великий Вьет). Затем, в процессе использования данного термина для обозначения жителей страны, и в первую очередь правящей элиты, он постепенно приобрёл функции этнонима. Предки современных мыонгов также могут включаться в категорию, обозначаемую термином «вьет». Вьетнамские исследователи всячески подчеркивают, что в далеком прошлом предки двух народов составляли общность так называемых «древних вьетов» (ngva?i Viet со). В отношении более поздних исторических периодов разные авторы также допускают возможность отнесения мыонгов в одну категорию с вьетами6. Изначальная общность вьетов и мыонгов подтверждается и тем, что существует несколько общих экзонимов, которые применяются народами Северного Вьетнама и к вьетам, и к мыон- гам: Тео/Тео Ти (Cheo/Cheo Chi) или Кео (Кео), а также Ня Ланг (Nhci Lang)1. Что касается самих мыонгов, то они, особенно представители старшей возрастной группы, избегают обозначать этнических вьетнамцев термином «вьет», предпочитая наименования, связанные с обозначением локации - «кинь» (Kinh, столичные жители) или «ке тьо» (Ке cho, рыночные люди). Мыонги, как правило, не называют вьетнамский язык вьетнамским, как это делают сами этнические вьетнамцы и все другие народы мира, а обозначают его как «язык кинь» (т. е. «столичный язык») или «общераспространенный язык», что косвенно свидетельствует о том, что этот язык не воспринимается ими как совсем другой, абсолютно чуждый8. Как и некоторые другие народы Северного Вьетнама, предки тех, кого сейчас принято называть мыонгами, вероятнее всего, воспринимали термин «вьет» не как обозначение культурно близких им жителей равнин, а скорее как символ политической власти. Свидетельством этого может служить, к примеру, тот факт, что в мыонг- ских мифо-эпических сказаниях морфема «вьет» использована в имени первого правителя - короля Зит Зянга/Йит Йянга (/)// Dang/ Yit Yang), где Зит/Йит (Dit/Yit) представляет собой мыонгский вариант произношения морфемы «вьет». Таким образом, «вьет» и «мыонг» исторически не были категориями для обозначения двух разных этнических групп; в исторической ретроспективе это перекрывающие друг друга по смыслу категории, в отличие от «кинь» и «мыонг», которые были и остаются противопоставленными по принципу обозначения различных мест проживания и степени близости к элите. Однако, несмотря на обозначенные выше противоречия и ограничения в использовании этнонимов вьет и мыонг, в течение XX столетия оба они прочно утвердились для обозначения двух разных народов Северного Вьетнама: этнических вьетнамцев, составляющих наиболее многочисленную группу населения, и мыонгов, квалифицируемых как этническое меньшинство. При этом следует помнить, что признание вьетов и мыонгов двумя различными народами не является результатом объективного этно-лингвистического анализа; разделение прежде единой группы с очевидными локальными различиями на два народа произошло в результате противопоставления по принципу долинные жители/жители предгорий, элита/не-элита. Процессы естественной дивергенции, обусловленные ландшафтными различиями и степенью близости к элите, в колониальную эпоху были закреплены в научных описаниях и сложившейся системе управления. С середины XX века сложившийся статус-кво поддерживается административной практикой и национальной политикой независимого вьетнамского государства. Несмотря на то, что мыонги и вьеты, согласно действующей Номенклатуре народов Вьетнама, представляют собой два разных народа, среди вьетнамских исследователей достаточно широко распространено мнение о том, что мыонги являются носителями древних общевьетских традиций, которые среди вьетов (кинь) подверглись существенной трансформации в результате контактов с Китаем9. Это видение ситуации представляется во многом правильным с поправкой на то, что мыонги, проживающие в непосредственном соседстве с тайскими народами, восприняли и поддерживают гораздо больше элементов тайской культуры, по сравнению с вьетами. Достаточно наглядно различия в культурных традициях мыонгов и вьетов проявляются в сфере религиозных верований и фольклора. Религиозные верования и ритуальные нарративы мыонгов Религиозные воззрения и обрядовые практики мыонгов основаны, главным образом, на анимистических представлениях. Мыонги верят в многочисленных духов природных объектов и явлений, поддерживают представления о душе/душах1". Системообразующим религиозным культом среди мыонгов был и остается культ предков. Такие мировые религии, как буддизм и христианство, распространённые среди вьетов, среди мыонгов широкого распространения не получили. В то время как основные произведения вьетнамского фольклора были записаны в средние века и с тех пор существуют, главным образом, в составе письменного наследия11, мыонгский фольклор вплоть до настоящего времени сохраняется в форме живой устной традиции. Исполнение фольклорных текстов до сих пор сопровождает важнейшие ритуалы календарного, хозяйственного и жизненного циклов мыонгов: празднование Нового года, этапы возделывания рисового поля, сбор урожая, похоронные и свадебные обряды, а также ритуалы, связанные со строительством нового дома, рубкой деревьев, охотой на некоторые виды животных, традиционным врачеванием, избавлением от сглаза и дре. Эти нарративы в мыонгском и тайских языках принято обозначать термином Мо. Слово «Мо» в мыонгском языке функционирует как глагол, обозначающий ритуальную декламацию, и как существительное, обозначающее сами ритуальные нарративы (корпус текстов). С этим термином связано и обозначение мастеров ритуала, шаманов-сказителей - dong Мо или ро Мо (что соответствует ong Мо, Ьо Мо во вьетнамском языке; также thay Мо). Интерес к мыонгским ритуальным нарративам сформировался во Вьетнаме в начале 70-х годов XX века. В то время исследователям, вьетам и этническим мыонгам, стало понятно, что этот бесценный пласт народной культуры может навсегда исчезнуть в условиях размывания стандартов жизни традиционного общества и стремительного замещения родного языка вьетнамским в мыонгской среде12. Вторая половина XX столетия была отмечена в истории Вьетнама не только войнами за независимость и объединение государства, но и процессами стремительной модернизации общественной жизни во всех ее сферах. Мыонгское население страны, с одной стороны, ощутило эти перемены через развитие сети начальных и средних школ, больниц, дорог, электрификацию удаленных от городов поселений на возвышенностях и в горных долинах. С другой стороны, в ходе проводившейся в середине 1950-х годов земельной реформы и развернувшейся в последующие десятилетия борьбы с «суевериями и предрассудками» (me tin di doari) был существенно трансформирован традиционный уклад жизни мыонгов. В процессе экспроприации земельных владений и ликвидации традиционной системы управления районами-мыонгами (Lang dao) утратили свой авторитет и привилегированное положение в обществе семьи аристократов-землевла- дельцев, Ня Ланг (Nha Lang) и Ня Кун (Nha Сип)13, в домах которых традиционно проводились наиболее пышные ритуалы с участием шаманов-сказителей Мо. Вслед за этим в ходе кампании по преодолению «суеверий и предрассудков» гонениям подверглись исполнители ритуалов, шаманы Мо, являвшиеся потомственными хранителями устного наследия; проведение многих традиционных мыонг- ских ритуалов оказалось под запретом. Таким образом, во второй половине XX века для поддержания и сохранения традиций устного сказительства мыонгов, и в первую очередь нарративов, сопровождающих проведение наиболее важных обрядов, возникли серьезные проблемы. К началу 1970-х годов вьетнамские исследователи, занимавшиеся сбором фольклорного материала среди мыонгов, смогли установить, что одна из групп нарративов, исполняемых в ходе похоронного обряда, представляет собой единый цикл, по своему содержанию и художественным особенностям схожий с явлением, которое в культурах других народов мира связывают с понятием «эпос»14. Примерно в то же время эпические формы были обнаружены и у других малых народов Вьетнама, что позволило соотнести нарративы этих народов с наиболее выдающимися памятниками мирового фольклора. Данное обстоятельство несколько изменило отношение государства к устному наследию этнических меньшинств и связанным с его бытованием ритуальным практикам и обрядам. С 90-х годов XX века, с началом проведения политики обновления и либерализации общественной жизни, когда проведение многих ранее запрещенных обрядов и ритуалов стало постепенно восстанавливаться, исследования устной культуры народов Вьетнама, в том числе мыонгов, обрели новый импульс. За прошедшие десятилетия вьетнамские исследователи опубликовали целый ряд работ, в которых представлена общая характеристика мыонгских ритуальных нарративов, проанализированы их основные содержательные и художественные особенности, а также техника их исполнения15. Некоторые авторы не оставили без внимания схожесть ритуальных нарративов и обрядовых практик мыонгов и тайских народов Вьетнама. Так, Буи Тхиен, мыонг по происхождению, отметил, что мыонгские и тайские нарративы Мо на мыонгском и тайском языках, а также техника их исполнения имеют много общего и при определенных обстоятельствах могут быть взаимозаменяемыми16. Исполнение ритуальных нарративов представляет собой мелодекламацию, иногда сопровождаемую аккомпанементом инструментальной группы из деревянных духовых инструментов, а также гонгов,а также одного или нескольких барабанов. В зависимости от содержательных особенностей нарративов и назначения обрядов, которые они сопровождают, мыонгские ритуальные нарративы подразделяются на четыре группы: 1. Нарративы, сопровождающие ритуалы молений о благополучии (новогодние, свадебные, моления духу-покровителю селения, моления об урожае и некоторые другие). 2. Нарративы для призывания и укрепления душ (см. ссылку 9 о представлениях мыонгов о душе/душах). 3. Нарративы, исполняемые для изгнания злых духов и защиты от них. 4. Нарративы, сопровождающие похоронный обряд. В зависимости от музыкально-ритмических особенностей исполнения выделяют 5 типов «мелодий», названия которых соответствуют звучанию зачина - первых слогов, которые произносит шаман в начале декламации: «О hoi», «Da с!ё», «Наш то», «Da doong», «Ней кёи»17. Наиболее значимый и лучше всего изученный к настоящему времени корпус текстов представляют нарративы, сопровождающие похоронный обряд, и особенно выделяемый в их составе мифо-эпи- ческий цикл «Рождение Земли и Воды». Мифо-эпический цикл «Рождение Земли и Воды». Сбор и изучение сказаний цикла в СРВ Сказания, объединяемые в эпический цикл «Рождение Земли и Воды», в отличие от других мыонгских нарративов, сопровождающих погребальные обряды (например, нарративов, входящих в цикл Мо Ban (Мо Vcii), «Путь к предкам»), связаны определенной последовательностью и общими героями. Эти сказания определяются как «повествовательные» (Мо Т1ёи) и исполняются только при проведении наиболее пышных похоронных ритуалов. Эпический свод «Рождение Земли и Воды» объединяет в себе содержательные особенности как космологического, так и героического эпоса. В сказаниях повествуется о происхождении природных явлений, растений, животных, первых людей, элементов культуры, правителей и их деяний. Все эпизоды цикла обладают некоторой смысловой законченностью; каждый новый эпизод начинается словом rang «говорят, что». Первые два эпизода цикла, повествующие о «рождении Земли» и «рождении Воды», дали название всему циклу. При этом характерно, что во вьет-мыонгской традиции сочетание земли и воды (т. е. земель и вод) дает понятие страны (dot пиас). Так как мыонгский язык остается бесписьменным, сказания эпического цикла, как и все другие ритуальные нарративы, передаются изустно вплоть до настоящего времени. Они сохраняются в семьях мастеров ритуала, мыонгских шаманов Мо, многочисленные функции которых включают в себя в том числе и сказительст- во. Нарративы заучиваются в определенной последовательности и при необходимости воспроизводятся по памяти в течение многодневных похоронных обрядов. Рассказчик может импровизировать, используя устойчивые нарративные формулы и ритмические модели, что способствует значительной вариативности сказаний. К настоящему времени в трех провинциях Северного Вьетнама - Хоабинь, Тханьхоа, Шонла - собрано и опубликовано более 10 изводов эпического цикла. Размер цикла варьируется от 3,5 до 16,5 стихотворных строк; при этом средние по объему варианты имеют около 8 тыс. строк. Сказания эпического цикла «Рождение Земли и Воды» исполняются в темное время суток при большом скоплении родственников умершего и соседей, которые собираются вокруг гроба с телом усопшего, установленного в просторном мыонгском, прежде непременно свайном, доме. Исполнение сказаний сопровождается группой музыкантов; шаману-сказителю могут ассистировать два помощника. Ритуальное назначение этого обряда состоит в «препровождении души умершего в иной мир». Одновременно с этим происходит внутригрупповая передача элементов традиционной культуры и исторической памяти. Таким образом, живая мыонгская эпическая традиция, не утратившая свою связь с ритуалом, идеально соответствует понятию «первичного эпоса», который ориентирован, главным образом, на устное исполнительство. В сказаниях цикла «Рождение Земли и Воды» широко представлены универсальные архетипы и мотивы, которые наличествуют в фольклоре других народов мира: потоп, предшествующий творению мироздания; яйцо (множество яиц) как источник жизни и всего сущего, инцест между первопредками; мировое дерево. Многие из этих сюжетов имеют явные и неявные связи с фольклором вьетов. Характерно, что некоторые «странные» места в этногенетическом мифе вьетов вполне однозначно интерпретируются через мыонгские параллели. Так, например, сравнительный анализ вьетского мифа с мыонгскими сказаниями проясняет, почему, согласно мифу, первые вьеты произошли из яиц; почему первопредки, дракон и фея, были вынуждены расстаться и разойтись в разные стороны (в мыонгском эпосе соответствующий эпизод трактуется как наказание за совершенный инцест). Интересное видение общего вьет-мыонгского прошлого отражено в сказаниях о Короле Вьете - Зит Зянге или Йит Йанге. Образ этого героя связан с идеей политической власти и миграции части мыонгского населения из горной местности на равнины, в область столицы и рынков (Kinh Ку Кё Cho). Характерно, что этот образ более детально разработан в тех изводах мыонгского эпоса, которые были собраны ближе к современной столице страны, Ханою (в провинциях Хоабинь и Шонла). Во вьетнамской фольклористике сложилась традиция соотносить образ короля Зит Зянга с королями Хунгами18, однако, на наш взгляд, анализ происхождения и деяний этого персонажа показывает, что в фольклоре вьетов этому персонажу соответствуют сразу два образа - отца-прародителя Лак Лонг Куана (по признаку совпадения «подвигов») и королей Хунгов (по признаку обладания политической властью). Различия между вьетским и мыонгским фольклором заключаются в локализации столицы и правителей: если в сказаниях мыонгов столица и резиденция короля ассоциируются с равнинами, то в преданиях вьетов короли Хунги и столица их государства Ванланг (Van Lang) располагаются на возвышенностях, в Фонгтяу (Phong Chau, современная пров. Футхо). Достаточно характерным для мыонгского эпоса представляется эпизод, описывающий «неблагодарность» правителя Зит Зянга по отношению к населению гор, в результате чего происходит разорение столицы и поджог его дворца. О том, как и когда возник мыонгский эпос в качестве элемента религиозной жизни и художественной культуры, устоявшихся мнений не существует. Некоторые мыонгские авторы полагают, что это могло произойти в XV веке н.э. В качестве основания для подобных суждений используется тот факт, что семьи потомственных шаманов, согласно сохранившимся генеалогическим спискам, ведут свою историю с конца XV века19. При том, что данный аргумент сам по себе не может служить однозначным свидетельством в пользу высказанного предположения, есть основания думать, что это могло быть именно так в силу стечения некоторых других обстоятельств. Одним из таких обстоятельств является тот факт, что другая часть вьет-мыонгского населения Северного Вьетнама, равнинные кинь, которые позднее будут называть себя вьетами, в то же самое время также создавали свою фольклорную традицию, несколько отличную от мыонгской, но сохраняющую с ней генетическую связь. Таким образом, компаративный анализ мыонгских эпических сказаний и вьетнамских мифов и легенд, зафиксированных в средневековых памятниках, открывает новые возможности для реконструкции общего вьет-мыонгского прошлого, все интерпретации которого до сих пор носили выраженный вьет-центричный характер, так как строились исключительно на материалах вьетского фольклора. Заключение Традиционные мыонгские ритуалы и сопровождающие их нарративы за последние несколько десятилетий прошли сложный путь от отрицания и запретов до признания в качестве национального культурного наследия Вьетнама. В 2015 г. власти Вьетнама осуществили ряд мероприятий, свидетельствующих о продвижении ритуальных нарративов мыонгов в состав нематериального культурного наследия человечества: состоялась научная конференция, подводящая итоги изучения нарративов и связанных с ними элементов традиционной культуры; был создан специализированный информационный портал, посвященный ритуальным нарративам мыонгов пров. Хоабинь211, разработан комплекс мер по сохранению этого вида устного наследия и поддержке его носителей - шаманов Мо, именуемых теперь «исполнителями Мо» (nghe nhan Мо). Можно надеяться, что власти СРВ предпримут все необходимые усилия для включения ритуальных нарративов мыонгов в репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества и ЮНЕСКО поддержит этьу инициативу. Указанные процессы, с одной стороны, должны создать более благоприятные условия для сохранения и дальнейших исследований нарративов, особенно на фоне драматических событий 50-60-х годов XX века. Но с другой - они могут обернуться некоторым искажением живой фольклорной традиции по причине неизбежной регламентации ритуалов и самих текстов.

About the authors

Nina V. Grigorieva

National Research University-Higher School of Economics

Ph.D. (Hist.), Associate professor at National Research University-Higher School of Economics (HSE)

References

Supplementary files