Thailand and Vietnam: from confrontation to regional cooperation in the framework of ASEAN

Full Text

Введение Социалистическая Республика Вьетнам (СРВ) и Королевство Таиланд с экономической и политической точек зрения являются ведущими странами Индокитайского полуострова. Будучи членами одного регионального интеграционного объединения - Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) - с июня 2013 г. они также развивают отношения стратегического партнёрства, причём Вьетнам является единственным государством в регионе, с которым у Таиланда официально установлены подобные отношения. Исторически, однако, отношения Вьетнама и Таиланда носили сложный и противоречивый характер. В XIX в. две страны пережили период конфронтации, войн и борьбы за сферы влияния на полуострове, а на смену потеплению в начале ХХ в. пришло противостояние периода холодной войны. В качестве союзника США Таиланд оказался на переднем крае борьбы с Демократической Республикой Вьетнам (ДРВ), а объединённый Вьетнам, в свою очередь, рассматривал Таиланд и другие страны АСЕАН как «приспешников» Соединённых Штатов [Nguen Vu Tung 2010: 70]. Усугубленные разногласиями по поводу камбоджийской проблемы, отношения двух стран оставались напряжёнными на протяжении всех 1970-80-х годов, несмотря на дипломатическое признание Таиландом объединённого Вьетнама в августе 1976 г. Тем не менее в этот период во внешнеполитической элите Таиланда начало формироваться мнение о необходимости перехода от конфронтации с СРВ к вовлечению Вьетнама в региональные дела. В конце 1980-х эта идея была подкреплена экономической программой таиландского премьер-министра Чатчая Чунхавана о превращении Индокитая из поля битвы в зону развития рыночных отношений. В 1995 г. Таиланд поддержал принятие Вьетнама в АСЕАН. Учитывая сказанное, в статье доказывается тезис о том, что в результате сложной исторической эволюции двусторонних взаимодействий, трансформации глобального и регионального контекста к настоящему времени между двумя странами установились сбалансированные отношения конкурентного сотрудничества. Их специфика заключается в том, что они демонстрируют одновременно черты борьбы за лидирующие экономические позиции на Индокитайском полуострове и конструктивное политико-экономическое взаимодействие, которое детерминируется как логикой развития самих двусторонних отношений, так и многосторонней международной динамикой в рамках АСЕАН и АСЕАН- центричных институтов. Методологически доказательство данного тезиса опирается на выделение трёх моделей таиландско-вьетнамских отношений, формирование которых было характерно для разных исторических этапов взаимодействия двух стран. В период XVIII-XIX вв. эти отношения носили конфронтационный характер, их отличительной чертой была борьба за сферы влияния на пространстве общего соседства, прерванная французскими колониальными захватами в Юго-Восточной Азии и превращением Сиама/Таиланда в буферное государство между Великобританией и Францией (первая модель). В результате деколонизации французского Индокитая в ходе напряжённой национально-освободительной войны и образования Социалистической Республики Вьетнам (СРВ) на Индокитайском полуострове возникла качественно новая ситуация. Приход к власти в 1975 г. в Камбодже режима Пол Пота и его свержение в 1978 г. силами СРВ привело к формированию в Юго-Восточной Азии регионального комплекса безопасности (явления тесной взаимозависимости внутренних процессов оценки внешних угроз безопасности государствами, географически относящимися к одному региону), на возникновение которого в теоретических исследованиях международных отношений впервые в конце 1980-х годов обратил внимание британский исследователь Барри Бузан [Buzan 1991]. К периоду 1970- 1980- х годов относится возникновение второй модели двустороннего взаимодействия, в рамках которой конфронтационная динамика в отношениях Таиланда и Вьетнама в значительной степени определялась логикой биполярного противостояния и внутренними идеологическими установками, а сами эти отношения, по сути, являлись центральными для процесса трансформации регионального порядка [Maisrikrod 1994: 47]. Третья модель, становление которой происходило после урегулирования камбоджийской проблемы, предполагала формирование двусторонних отношений на качественно иных принципах, одним из которых стало использование так называемого мирного дивиденда. Как доказывает в своем исследовании таиландский автор Сурин Маисрикрод, после урегулирования камбоджийской проблемы и распада биполярной системы, проекция которой в значительно степени диктовала логику внешнеполитического поведения Таиланда и Вьетнама, начала экономических реформ во Вьетнаме и перехода Таиланда к относительно продолжительному периоду демократизации и либерализации общественной жизни две страны сделали выбор в пользу того, чтобы руководствоваться в первую очередь прагматическими соображениями экономической выгоды [Maisrikrod 1994: 46-66]. Таким образом, произошла внутренняя трансформация регионального комплекса безопасности от негативной взаимосвязи к кооперационной, подкреплённой общим выбором стран региона в пользу совместного интеграционного развития, а не противостояния. Несмотря на то что Таиланд и Вьетнам представляют собой два крупных государства Индокитайского полуострова, прошедших сложный исторический путь взаимодействия, непосредственно их двусторонним отношениям в отечественной и зарубежной историографии уделено не так много внимания. Отдельным периодам таиландско-вьетнамских отношений, факторам их развития или, наоборот, стагнации посвящены публикации Сурина Маисрикрода, Нгуена Ву Тунга, Кристофера Гоши и ряда других авторов [Maisrikrod 1994; Nguen Vu Tung 2010; Goscha 1999; Twenty-five years of Thai-Vietnamese relationship 2003]. Тенденциями же последних десятилетий в целом является рассмотрение либо национального [Колотов 2016], либо регионального уровней анализа [Acharya 2013], а также обобщение тех процессов, которые происходят в Юго-Восточной Азии с точки зрения эволюции и трансформации регионализма. Объединение всех стран в рамках АСЕАН, её успешная деятельность на пути экономической интеграции и укрепления своей политической субъектности сформировали в части исследовательского сообщества консенсус по поводу того, что все страны региона придерживаются более-менее единой линии внешнеполитического поведения, особенно с точки зрения того, как Ассоциация или её отдельные члены хотели бы взаимодействовать прежде всего с крупными державами [Weatherbee 2008; Vietnam’s Foreign Policy under Doi Moi 2018]. Противоположная же линия аргументации, также представленная в ряде исследований и на уровне экспертных дискуссий, исходит из того, что все страны АСЕАН различны, обладают разными интересами и устремлениями, которые сложно привести к единому знаменателю [Kausikan 2015]. На этом фоне двусторонняя динамика в отношениях между отдельными странами Ассоциации зачастую отходит на второй план, если речь не идет о наиболее острых проблемах, как, например, в случае пограничного конфликта Таиланда и Камбоджи в 2008-2011 гг. Представленное исследование нацелено на то, чтобы частично восполнить данный аналитический пробел. От конфронтации к региональному сотрудничеству Время с начала XVIII в. до полного колониального раздела Юго-Восточной Азии и установления в регионе относительно фиксированных границ между колониальными владениями Великобритании и Франции можно условно обозначить как период борьбы Сиама2 и Вьетнама за сферы влияния в центральном Индокитае. Однако, когда к 1880-м годам французская колонизация Вьетнама была завершена, Сиам, согласно франко-британским договоренностям оказался в положении буферного государства между их владениями и также, как и Вьетнам, практически утратил свою политическую субъектность. Важной вехой двусторонних отношений стали 1920-30-е годы, когда Сиам, руководствуясь антиколониальными мотивами, поддержал национально-освободительную борьбу вьетнамского народа. В 1928-1929 гг. и марте-апреле 1930 г. в Сиаме находился лидер вьетнамских коммунистов Хо Ши Мин3. В его задачи входило формирование и укрепление революционного движения в Индокитае. Послевоенное правительство премьер-министра Приди Паномионга (март-август 1946 г.) лояльно относилось к вьетнамским революционерам, бежавшим в Таиланд [Tran Cam Tu 2020: 132]. Однако возвращение в 1948 г. к власти националиста и сторонника союза Таиланда с Японией в период Второй мировой войны Плека Пхибунсонгкхрама коренным образом изменило внутриполитическую ситуацию. него. 2 В данной статье название «Сиам» используется применительно к периоду до 1939 г., Таиланд - после 3 Роли Сиама/ Таиланда в формировании революционного движения в Индокитае посвящен ряд публикаций, среди которых в первую очередь необходимо отметить монографию Кристофера Гоши [Goscha 1999]. Правительство Пхибунсонгкхрама запретило вьетнамским беженцам носить национальную одежду, разговаривать на вьетнамском языке в общественных местах, а также перемещаться без специального разрешения за пределы деревень, к которым они были приписаны [Wheeler 2004: 7]. Во внешнеполитическом плане опора Таиланда на союз США в новых геополитических условиях холодной войны привела к тому, что Таиланд и продолжавший борьбу за национальное освобождение с опорой на коммунистическое движение Вьетнам снова оказались в состоянии конфронтации, движимой на этот раз идеологическими соображениями. По мере вовлечения Соединённых Штатов в войну во Вьетнаме с целью не допустить объединения под властью коммунистов его северной (ДРВ) и южной частей, разделённых по итогам Женевской конференции 1954 г. по 17-й параллели, Таиланд стремительно превращался в опорный пункт американских военных действий в Индокитае. Сами же таиландские политики и военные активно эксплуатировали концепцию «прифронтового» государства. Она удачно дополняла американскую теорию домино и позволяла различным группам таиландской элиты извлекать из ситуации конфронтации на Индокитайском полуострове политические и экономические дивиденды. Парадоксальным образом, как отмечал американский историк Ричард Рут, автор детального исследования об участии таиландских военных в войне во Вьетнаме и организатор серии интервью с таиландскими ветеранами, чувство гордости от участия в военных действиях в Индокитае они сохраняли и спустя пять десятилетий после окончания войны [Ruth 2017]. Живучесть такой исторической памяти о 1970-х годах стало результатом нескольких факторов. Контраст экономического бума в Таиланде конца 1970-х и 1980-х годов и послевоенной разрухи во Вьетнаме, экономическая выгода от союза с Америкой и военные успехи таиландского контингента, пусть и финансово обеспеченные Соединёнными Штатами, формировали чувство национального превосходства над соседями, избравшими иной путь национальной консолидации. Внутри страны была развернута антикоммунистическая и антивьетнамская пропаганда, визуально противопоставлявшая коммунистические режимы и «свободный» режим в Таиланде. Вместе с тем за две недели до падения Сайгона в мае 1975 г. между Таиландом и представителями ДРВ были проведены переговоры о нормализации отношений. Весной 1976 г. состоялось несколько перекрёстных визитов таиландских и вьетнамских делегаций. 6 августа 1976 г. были установлены дипломатические отношения между СРВ и Таиландом, в феврале 1978 г. было открыто вьетнамское посольство в Бангкоке, а в сентябре 1978 г. состоялся визит премьер-министра Вьетнама Фам Ван Донга в Таиланд. Установление дипломатических отношений с СРВ не препятствовало, однако, продолжению идеологического противостояния «капиталистической» и «социалистической» частей Юго-Восточной Азии. Попытки организации регионального сотрудничества, нашедшие свое практическое воплощение сначала в виде Ассоциации государств Юго- Восточной Азии (АСА) в составе Филиппин, Малайзии и Таиланда, а затем Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), созданной в 1967 г. Филиппинами, Малайзией, Таиландом, Индонезией и Сингапуром, в 1960-1980-е годы были связаны с антикоммунистическим настроем упомянутых выше стран. И несмотря на то, что в одной из своих публикаций тогдашний министр иностранных дел Таиланда Тханат Коман отмечал, что противостояние амбициям Вьетнама не входило в изначальные планы АСЕАН, он также признавал, что основательниц Ассоциации и, по-видимому, в особенности Таиланд больше всего в тот период заботила угроза того, что «последующие поколения вьетнамцев реализуют завет Хо Ши Мина о захвате всего французского Индокитая и северо-восточных провинций Таиланда» [Khoman 1992]. На уровне обыденного сознания в Таиланде еще долгое время доминировало негативное восприятие Вьетнама и соседей по Индокитайскому полуострову в целом. Известный таиландский политолог и историк Тхонгчай Виничакул в своей книге, посвященной проблемам формирования национальной идентичности в Таиланде, приводит данные социологического опроса, проведённого в 1985 г. среди местных общественных лидеров, медицинских работников и преподавателей на уровне муниципалитетов и деревень. Большинство респондентов придерживались мнения, что Таиланд являлся лучшей страной для жизни, где они хотели бы родиться вновь, если бы им представился такой шанс, а наиболее негативные чувства у них вызывали Вьетнам, Камбоджа, Лаос и Бирма (страны перечислены в порядке убывания) [Winichakul 1995: 168]. В 1986 г. журнал Inside Asia разместил на обложке карту Индокитая, где географические контуры Вьетнама были изображены в виде человека в кепке со звездой, пожирающего территорию Таиланда. Изображение сопровождалось надписью «Вставай, тайский народ! Мы уже потеряли 352,877 квадратных километров нашей территории. У нас осталось только 514,000 квадратных километров. В единстве сила, защитим нацию, остановим коррупцию, нация будет процветать» [Wheeler 2004: 6]. Тем не менее к 1980-м годам во внешнеполитической элите Таиланда, а также ряда других стран АСЕАН начало формироваться мнение о необходимости перехода от конфронтации с СРВ к вовлечению Вьетнама в региональные дела. В конце 1980-х годов эта идея была подкреплена экономической программой премьер-министра Чатчая Чунхавана о превращении Индокитая из поля битвы в зону развития рыночных отношений. Важной вехой в нормализации гуманитарного измерения двусторонних взаимосвязей стало решение правительства Таиланда о предоставлении гражданства третьему поколению этнических вьетнамцев, а детям бежавших в 1946 г. в Таиланд вьетнамцев был выдан вид на жительство [Wheeler 2004: 7]. Постепенному улучшению отношений способствовало урегулирование на рубеже 1980-х и 1990-х годов камбоджийской проблемы под эгидой ООН и вывод вьетнамских войск из Камбоджи. Изменения во внутренней политике Вьетнама и провозглашение в 1986 г. политики обновления неизбежно затронули и внешнеполитическую деятельность. Создание благоприятных внешних условий для обеспечения экономического развития становилось важным национальным приоритетом СРВ, а для реализации этого приоритета требовалось наладить более конструктивные отношения с Таиландом и АСЕАН. Двусторонние отношения в региональном контексте Урегулирование наиболее острых проблем в отношениях между Таиландом и Вьетнамом, а также изменение внутриполитической ситуации в обеих странах в начале 1990- х годов создало ситуацию наибольшего благоприятствования в двусторонних отношениях. Начало достаточно длительного периода демократизации политической жизни в Таиланде после 1991 г. усилило кооперационные тенденции в отношении бывших идеологических соперников в Индокитае. Изменение геостратегических детерминант и новые императивы экономического развития, предполагавшие гораздо большую степень экономической открытости, также привели к переоценке роли АСЕАН во внешней политике Вьетнама. Вьетнамскому руководству представлялось, что в новых условиях Ассоциация могла бы помочь Вьетнаму в установлении более выгодных отношений с ведущими мировыми государствами и одновременно способствовала бы решению задач интеграции страны в мировую экономическую систему [Nguyen Vu Tung 2010: 77]. Руководствуясь этой логикой в 1992 г. Вьетнам присоединился к основополагающему для АСЕАН Договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, в 1994 г. стал участником Регионального форума АСЕАН по безопасности (АРФ), а в 1995 г. первым из стран восточного Индокитая вошёл в Ассоциацию. Последнее десятилетие ХХ в. стало временем стремительного наращивания разнообразных каналов двусторонней коммуникации между Таиландом и Вьетнамом. К концу 1990-х годов в ходе нескольких раундов переговоров были сняты все спорные вопросы, касавшиеся пограничного размежевания в Сиамском заливе, инициированы контакты по линии представителей военных ведомств, активизировано экономическое сотрудничество, решен вопрос о предоставлении вида на жительство для оставшихся в живых представителей первого поколения вьетнамских беженцев. В 1995 г. на постоянной основе начала свою работу совместная торговая комиссия. В 2004 г. в дополнение к этому двустороннему механизму в русле общей активизации внешней политики Таиланда на Индокитайском полуострове тогдашний таиландский премьер-министр Таксин Чиннават инициировал начало работы совместной рабочей группы по вопросам сотрудничества в области политики и безопасности [Chachavalpongpun 2010: 217]. Символом дружбы двух стран стало открытие в том же году мемориального комплекса в деревне На Тьок, где в 1920-е годы жил и работал Хо Ши Мин. В 2015 г. на экраны вышел вьетнамский полнометражный фильм «Хо Ши Мин в Сиаме», повествующий о периоде пребывания вьетнамского лидера в этой стране. Естественными многосторонними площадками для таиландско-вьетнамского взаимодействия стали АСЕАН и АСЕАН-центричные институты, чему также способствовал тот факт, что согласно принятому в Ассоциации принципу ротации председательство Вьетнама следует за председательством Таиланда и требует скоординированных действий двух стран. Другим значимым многосторонним механизмом, включающим обе страны и в последние годы приобретающим все больший вес в региональных делах, стала Комиссия по реке Меконг, занимающаяся вопросами урегулирования отношений между странами, по территории которых протекает эта трансграничная река. Качественно иной характер по сравнению с предыдущими периодами приобрела таиландско-вьетнамская конкуренция на субрегиональном уровне. Из военно-стратегической она эволюционировала в геоэкономическую и свидетельствовала об особой заинтересованности и Таиланда, и Вьетнама в завоевании лидирующих торговых, инвестиционных и технологических позиций в Камбодже и Лаосе. Ведущая роль Вьетнама в восточном Индокитае в силу исторических, экономических и политических причин позволила ему занять естественную позицию связующего звена между старыми и новыми членами АСЕАН (в 1997 г. туда вступили Лаос и Мьянма, в 1999 г. - Камбоджа) [Мазырин 2017: 36]. Таиланд же еще со времен премьерства Чатчая Чунхавана рассматривал своих менее крупных соседей как ближайший объект экономической экспансии. Особенно ярко эта линия проявилась в период нахождения у власти премьер-министра и бизнесмена Таксина Чиннавата, активизировавшего связи с Камбоджой, Лаосом, Мьянмой и Вьетнамом в рамках Стратегии экономического сотрудничества Иравади - Чаопхрая - Меконг (АКМЕКС). При этом, когда в 2003 г. на полях специального саммита АСЕАН в Бангкоке Таксин Чиннават предложил идею подобного сотрудничества, она была адресована только Камбодже, Лаосу и Мьянме. Вьетнам же присоединился к этой группе годом позже. В 2013 г. между Таиландом и Вьетнамом были установлены отношения стратегического партнерства. Среди всех стран АСЕАН Вьетнам является единственным стратегическим партнером Таиланда, в то время как сам Вьетнам подписал соглашения о стратегическом партнерстве также с Индонезией (2013 г.), Сингапуром (2013 г.) и Филиппинами (2015 г.) [Chapman 2017: 39-40]. К 2019 г. Таиланд превратился в ведущего торгового партнера Вьетнама в АСЕАН с товарооборотом в 17,3 млрд долл. (вторым торговым партнером Вьетнама в АСЕАН в 2019 г. была Малайзия) [Vietnam’s 10 biggest trading partners: 21.01.2019], при этом до начала вспышки пандемии коронавируса нового типа совместная комиссия по двустороннему сотрудничеству декларировала, что к 2020 г. стороны нарастят товарооборот до 20 млрд долл. [VN, Thailand: 26.01.2020]. Развитию всестороннего взаимодействия двух стран способствовало также открытие в 2019 г. новых маршрутов авиасообщения между Ханоем и Чиангмаем, Данангом и Чиангмаем, Камранью и Бангкоком, а общее число вьетнамцев, посетивших в 2019 г. Таиланд, достигло 1 млн человек [Vietnam, Thailand aim to push forward strategic partnership: 20.01.2020]. Развитие гуманитарных контактов существенным образом трансформировало представление о Вьетнаме среди жителей Таиланда. Резко выраженные негативные оценки периода холодной войны в новом веке сменились восприятием Вьетнама как динамичной и развивающейся страны с быстро растущими современными городами, подвижной социальной структурой, не чуждой политического плюрализма [Tran Cam Tu 2020]. К концу второго десятилетия этого века Таиланд и Вьетнам оказались если и не полностью сопоставимы по своему экономическому и демографическому потенциалу, то по крайней мере соотносимы с точки зрения задач и ориентаций своего экономического развития (см. табл. 1). Таблица 1. Основные экономические и демографические показатели Таиланда и Вьетнама (2018 г.) ВВП (в текущих ценах), млн долл. ВВП на душу населения (в текущих ценах), долл. Население, тыс. чел. Индекс развития человече- ского потенциала Доля город- ского населения, % Население, проживающее за чертой бедности (по национальному критерию), % Таиланд 505 107,1 7446,5 67 831,6 0,765 49,9 7,9 Вьетнам 241 038,8 2546,2 94 666,0 0,693 35,7 9,8 Источник: ASEAN Statistical Yearbook 2019 Обе страны нацелены на сохранение высокой динамики экономического роста, позиционируют себя как государства, готовые к новой технологической трансформации в рамках четвертой промышленной революции и представляющие собой выгодные точки входа в регион для внешних партнеров, будь то Китай, США, Япония, Россия или Индия. Таиланд и Вьетнам придерживаются схожих позиций в отношении желаемого регионального порядка в Юго-Восточной Азии и инструментов балансирования, которые имеются в распоряжении АСЕАН. В частности, согласно опросу экспертов из стран региона, ежегодно проводимому сингапурским Институтом исследования Юго-Восточной Азии, в 2020 г. 54,2% респондентов в Таиланде и 62,5% - во Вьетнаме полагали необходимым наращивание инструментария АСЕАН для сопротивления возрастающему давлению США и Китая на регион, более 80% респондентов в обеих странах поддерживали укрепление стратегической и политической функции Ассоциации. Однако оценки практической реализации стратегии балансирования Таиланда и Вьетнама иногда оказывались диаметрально противоположными. Так, в 2020 г. 71,4% опрошенных в Таиланде были обеспокоены растущим давлением США на их страну и в целом нейтрально или положительно воспринимали Китай, в то время как 76,7% вьетнамских респондентов, наоборот, приветствовали наращивание американского влияния и ни один их них не счел возможным согласиться с тем, что вьетнамские и китайские подходы к мироустройству могли бы быть совместимы [The State of Southeast Asia 2020: 18, 28, 29, 44]. Заключение Представленный анализ позволяет сделать вывод, что в XXI в. на смену геостратегическому и идеологическому противостоянию, которое гипертрофировало исторически существовавшие элементы соперничества в таиландско-вьетнамских отношениях, пришла иная - геоэкономическая и интеграционная - парадигма взаимодействия двух стран. Она отличалась большей степенью сбалансированности и позволила в короткие по историческим меркам сроки решить многие острые вопросы: пограничного размежевания, статуса нескольких поколений вьетнамских беженцев на территории Таиланда, поиска оптимальных форм экономического соразвития и стратегического доверия в целом. Эта парадигма, впрочем, не исключила сохранения конкуренции двух стран на пространстве общего соседства, но уже в других формах, которые были опосредованы региональными (АСЕАН и АСЕАН-центричные структуры) и субрегиональными институтами (Комиссия по реке Меконг, АКМЕКС). На региональном и макрорегиональном уровнях при общей нацеленности на стратегию балансирования и поддержание автономности АСЕАН в международных делах позиции двух стран различаются в плане конкретной практики ее реализации. В силу указанных обстоятельств современную модель двустороннего взаимодействия Таиланда и Вьетнама вполне можно охарактеризовать как конкурентное сотрудничество, предполагающее более конструктивную, но одновременно и структурно более сложную динамику их дальнейшего развития.

About the authors

E. V Koldunova

Moscow State Institute of International Relations

Email: e.koldunova@inno.mgimo.ru
PhD (Politics), Associate Professor, Department of Asian and African Studies, Senior Expert, ASEAN Centre

References

Supplementary files