Problems and Prospects of contemporary Vietnam–China Relations

Full Text

Введение

2022 год ознаменовался резким ростом напряжённости не только в Европе, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), хотя и в меньшей степени. Одним из международных последствий создавшейся ситуации стала начавшаяся поляризация позиций стран Восточной и Юго-Восточной Азии. В частности, США приступили к форсированному формированию сети военно-политических, экономических и технологических альянсов в АТР. Экономические и дипломатические баталии между Китаем и США в настоящее время разворачиваются за поддержку со стороны крупных игроков в Восточной и Юго-Восточной Азии.

Важное значение в данном контексте для обеих сверхдержав приобретает регион Большого Меконга, который и в прошлом веке не раз становился ареной столкновения крупных игроков. Этот регион со стратегической точки зрения прежде всего рассматривается как кладовая природных ресурсов, активно растущий потребительский рынок, источник недорогой рабочей силы, а также удобный логистический хаб. Одним из ключевых государств, контролирующих данный регион, является Вьетнам. Будучи региональным лидером на Индокитайском полуострове и быстро растущей экономикой, Вьетнам весьма важен и с точки зрения геополитического положения: он обладает протяжённой береговой линией, многокилометровой сухопутной границей с Китаем. Вьетнамская армия считается одной из сильнейших в Юго-Восточной Азии.

Благодаря этим и другим факторам Вьетнам неизбежно оказывается в эпицентре большой дипломатической игры между КНР и США, и его позиция во многом повлияет на дальнейшее противостояние двух сверхдержав. Сегодня мы видим резкую активизацию внешнеполитических усилий США на вьетнамском направлении. Так, в апреле 2023 г. состоялся визит госсекретаря США Э. Блинкена в Ханой, приуроченный к 50-летней годовщине полного вывода американских войск из Вьетнама [Lee: 15.04.2023]. В ходе визита стороны заявляли об «углублении всеобъемлющих и эффективных отношений» [Кагалтынов: 15.04.2023]. Этот процесс завершился принятием Совместной декларации, повышающей уровень вьетнамо-американских отношений до всеобъемлющего стратегического партнерства во время визита президента США Дж. Байдена в Ханой 10–11 сентября 2023 г. США поддерживают вьетнамскую экономику инвестиционными вложениями, поставляют правительству страны катера береговой охраны, что может считаться заявкой на полноценное военно-техническое сотрудничество в будущем. Официальные лица Госдепартамента не скрывают, что ведут «диалог с вьетнамскими партнерами по всему миру <...>, чтобы такие партнеры, как Вьетнам, диверсифицировали свои оборонные закупки, отходя от России» [США рассчитывают…: 10.04.2023].

В настоящей работе анализируются трудности и проблемные вопросы современных вьетнамо-китайских отношений, которые могут быть использованы США и их союзниками для привлечения Вьетнама на свою сторону в глобальном противостоянии с КНР и в меньшей степени – с Россией. Также дана оценка текущих тенденций внешней и внешнеэкономической политики вьетнамского правительства в контексте балансирования между интересами великих держав. Статья содержит ряд прогнозов дальнейшего развития событий как с точки зрения возможных действий КНР по нейтрализации американского влияния во Вьетнаме, так и с точки зрения укрепления «южного фланга» китайской внешней политики в целом.

Данные задачи представляются весьма актуальными для оценки современной международной ситуации в АТР и решения задач, стоящих перед внешней политикой России.

В научной литературе последнего десятилетия много места уделялось отношениям между Вьетнамом и Китаем, особенно их новейшей истории. Наиболее активно эта тематика обсуждается во вьетнамской и американской научной литературе: в монографиях [Ang Cheng Guan 2019; Chen 2015] и обзорных статьях [Cuong Nguyen Xuan, Nguyen Thi Phuong Hoa 2018; Le Hong Hiep 2013; Nguyen Anh Ngoc 2021]. В наибольшей степени авторов этих и других работ интересуют политические взаимоотношения двух стран в контексте меняющегося геополитического расклада в АТР, в то время как вопросам экономических и гуманитарных отношений, социальным аспектам взаимного восприятия Китая и Вьетнама народами обеих стран уделено существенно меньше внимания. В российской научной литературе тема политических взаимоотношений двух стран также освещается наиболее активно, в том числе в работах ученых ИДВ. Особенно акцентированы территориальные споры в Южно-Китайском море [Локшин 2013; Нгуен и др. 2017; Золотухин, Зайцев 2022]. В более широком контексте рассмотрены стратегические взаимоотношения России, Китая, США в Юго-Восточной Азии [Лузянин 2022; Мосяков 2019 и др.]. Стоит также отметить обзор и прогноз развития вьетнамо-китайских отношений в статье Чинь Куок Виня и др. [2022]. Торгово-экономические связи между КНР и Вьетнамом были затронуты, в частности, в работе А.Р. Ибрагимова [2018].

Тем не менее тематика развития взаимоотношений между Вьетнамом и Китаем нуждается в более углублённом изучении, особенно с точки зрения оценки текущих трендов и научного прогнозирования перспектив этих взаимоотношений, важных для развития ситуации в регионе в целом.

Текущие проблемы во вьетнамо-китайских отношениях

Отношения между КНР и Вьетнамом никогда не были простыми, несмотря на большое сходство в социально-политическом устройстве и системе государственного управления обеих стран. Напряжённость имеет и исторические корни (Китай много раз претендовал на территории северного Вьетнама и в течение, как минимум, тысячи контролировал их) [Петрасяк 2022: 270]. Однако в основном соперничество сформировалось в 1970-е годы, когда при стремительном охлаждении отношений между СССР и КНР Вьетнам остался в «орбите» Советского Союза, оказывавшего ему всестороннюю помощь в ходе Второй Индокитайской войны.

Кульминацией противостояния между двумя соседними социалистическими странами стала пограничная война 1979 г. После её завершения восстановлением статус-кво конфликтные ситуации на границе возникали вплоть до 1988 г., когда в китайско-вьетнамских отношениях началось потепление.

С момента нормализации двухсторонних связей в 1991 г. Вьетнам всё больше становился значимым направлением внешней политики Китая. Этому способствовало множество факторов, основными из которых являются, разумеется, географическое положение (соседство и выгодное экономико-географическое расположение Вьетнама) и потенциал экономического сотрудничества в условиях стремительного роста обеих экономик. Кроме того, в 1995 г. Вьетнам стал полноправным членом АСЕАН, увеличив экономический и политический вес объединения. АСЕАН же для КНР остаётся одним из важнейших векторов внешней политики.

В 2008 г. Пекин и Ханой договорились поднять уровень взаимоотношений до стратегических и всесторонних (comprehensive strategic cooperative partnership). Китай заявляет, что проводит политику «добрососедских отношений» со всеми странами Юго-Восточной Азии для повышения своего влияния в регионе, однако сделать это непросто из-за неурегулированных конфликтов в Южно-Китайском море. И одна из стран, с которыми пока не удаётся разрешить территориальный спор, – именно Вьетнам. Для урегулирования конфликта сторонами уже были подписаны такие документы, как «Декларация о поведении сторон в Южно-Китайском море», «Договор о делимитации границы», «Китайско-вьетнамские соглашения о демаркации территориальных вод, исключительной экономической зоны и континентального шельфа в Тонкинском заливе». Однако эти документы не решили проблемы территориальных споров, которые касаются островов Спратли и Парасельских.

Проблема осложняется серьёзной разницей в подходах к её возможному разрешению. Для поиска путей выхода из территориального спора Китай настаивает на «внутренних», двусторонних договорённостях с южным соседом: это облегчило бы ему возможности экономического воздействия на оппонента. В то же время, понимая разницу с Китаем в весовой категории, Вьетнам старается интернационализировать спор и ищет форматы с международным участием, не желая сводить проблему к двусторонним переговорам. Это, разумеется, осложняет путь к урегулированию, так как на острова Южно-Китайского моря претендуют также Филиппины и Тайвань. Китай предпринимает весьма регулярные и довольно резкие практические шаги, подчёркивающие его бескомпромиссную позицию по вопросу принадлежности островов и сводящие на нет даже гипотетическую возможность договорённости.

В итоге территориальная проблема существенно отравляет весь комплекс взаимоотношений двух соседних государств и особенно негативно влияет на восприятие Китая во вьетнамском обществе как державы, не отказавшейся от исторических претензий на вьетнамскую территорию. Кроме того, другим странам АСЕАН демонстративные акции КНР на островах Спратли и Парасельских также представляются наглядным подтверждением стремления Пекина установить единоличный контроль над Южно-Китайским морем, что «еще более усиливает позиции Вьетнама в расчетах геополитических соперников КНР в данном регионе, которые стремятся перетянуть Вьетнам на свою сторону в грядущем геополитическом противостоянии с Китаем» [Колотов 2020: 52].

Несмотря на сложности в двухсторонних отношениях, Китай и Вьетнам ищут способы и пути избежать последствий территориальных споров: ведутся постоянные диалоги межправительственных делегаций, осуществляются визиты глав государств и партийного руководства. В ноябре 2022 г. визит Генерального секретаря ЦК КПВ Нгуен Фу Чонга в КНР (первый визит лидера партии в КНР после XX съезда КПК) завершился заявлениями об «укреплении солидарности и традиционной дружбы между Вьетнамом и Китаем, дальнейшем углублении вьетнамско-китайских отношений всеобъемлющего стратегического партнерства и сотрудничества» [Визит способствует…: 02.11.2022]. Однако территориальная проблема в ходе визита публично не обсуждалась.

Политические трудности в двусторонних отношениях не исчерпываются проблемой островов Южно-Китайского моря. Вьетнам весьма болезненно реагирует на политическую и экономическую экспансию КНР в страны, которые Ханой традиционно считает сферой своего влияния, – Лаос и Камбоджу. Напомним, что именно вопрос о влиянии в Камбодже явился одной из основных причин самого интенсивного конфликта между КНР и СРВ, приведшего к пограничной войне 1979 г., а восстановление полноценных отношений между странами стало возможным только после вывода вьетнамских войск из Камбоджи десятилетие спустя. Сегодня же как Лаос, так и Камбоджа постепенно оказываются в орбите китайской экономической «экспансии», их правительства вынуждены во многом оглядываться на КНР при проведении своей внешней политики. Действия КНР без учёта интересов Вьетнама в странах, занимающих важное географическое и военное место в стратегии национальной обороны Вьетнама, вызывают раздражение вьетнамских властей. «Укрепление сотрудничества Китая со странами ЮВА, особенно в экономической области, наносит ущерб экономической конкурентоспособности Вьетнама в отношении этих стран» [Ву Тхюи Чанг 2021: 42].

Сложным аспектом взаимоотношений Китая и Вьетнама является торгово-экономический дисбаланс. Китайский импорт во Вьетнам существенно превышает экспорт вьетнамских товаров в КНР, что создаёт, с точки зрения вьетнамских властей и экспертов, чрезмерную зависимость Вьетнама от северного соседа, причём зависимость эта продолжает расти [Терских, Нархова 2016: 128]. В настоящий момент Китай является вторым по величине экспортным рынком для Вьетнама, а Вьетнам, в свою очередь, продолжает оставаться крупнейшим торговым партнером Китая в АСЕАН и шестым по величине партнёром в мире. КНР – крупнейший экспортёр товаров во Вьетнам, что создало ей в истекшем году торговый профицит в 54 млрд долл. [Нгуен Тхи Ву Ха 2022: 28].

Министерство промышленности и торговли Вьетнама многократно заявляло о необходимости выравнивания дисбаланса и снижения зависимости от КНР через активизацию сотрудничества с другими крупными партнерами. Однако высокие темпы прироста китайского импорта в страну продолжают сохраняться, и реализацию данного намерения пока не удаётся перевести в практическую плоскость.

Китайские инвестиции во вьетнамскую экономику также вызывают беспокойство со стороны властей и общественности СРВ. По накопленному капиталу к концу 2022 г. КНР занимала 6-е место из 139 стран и территорий, инвестирующих во Вьетнам, с общим уставным капиталом в 23,4 млрд долл. [Statistical Yearbook 2022:349]. Китайская экономическая помощь, под которой в Пекине понимают в том числе льготные кредиты Экспортно-импортного банка КНР и другие инвестиционные механизмы, направляется прежде всего в те секторы экономики, которые важны для самого Китая. КНР является крупнейшим импортёром вьетнамской нефти, угля, меди и удобрений: значительные финансовые вливания в виде льготных кредитов и безвозмездных займов направляются именно в нефтегазовый сектор, строительство угольных и гидроэлектростанций, а также заводов минеральных удобрений [Королев 2017: 56]. Помимо указанных обстоятельств, «особенность большинства китайских инвестиционных проектов – их сравнительно небольшой масштаб и территориальная привязка к регионам с развитой инфраструктурой и компактным проживанием этнических китайцев (города Хошимин, Ханой и Хайфон)» [Терских, Нархова 2016: 126]. Всё это, разумеется, культивирует во вьетнамском обществе мысль о небескорыстной помощи и «минах замедленного действия» в китайских инвестициях в экономику страны.

С другой стороны, Пекин довольно нервно реагирует на вьетнамо-тайваньское инвестиционное сотрудничество, которое развивается весьма успешно. В 2023 г. исполнилось 30 лет подписанию серии соглашений между Вьетнамом и Тайванем по вопросам экономического сотрудничества, и взаимодействие в этой области, разумеется, остаётся для Пекина определённым раздражителем [Tran Quang Minh 2011; Mai Ca 2021].

Одной из главных внешнеэкономических стратегий Китая является реализация проектов инициативы «Один пояс, один путь». В этих проектах особое место занимает Вьетнам. Так, в 2017 г. стороны подписали меморандум о сопряжении концепции ИПП с совместной концепцией развития приграничных торговых экономических связей «Два экономических коридора – один пояс». Но сегодня сама китайская сторона не скрывает, что, кроме очевидного экономического содержания, инициатива имеет и геополитический аспект, целью которого является продвижение китайских интересов не только в регионе, но и за его пределами.

Необходимо отметить и проект «Морского Шёлкового пути XXI века». По планам китайской стороны, маршрут проекта должен проходить через Южно-Китайское море, однако его реализация затрудняется уже описанными выше нерешёнными спорными вопросами по принадлежности островов и акваторий в этом море [Шпаковская, Левченко 2022].

Примерно с теми же опасениями вьетнамской стороны сталкивается и проект «Цифрового Шёлкового пути» (ЦШП), который Китай продвигает сегодня в страны ЮВА, в частности во Вьетнам. Безусловно, помощь КНР в построении современной цифровой инфраструктуры в странах Индокитая способна привести к интенсивному развитию экономик стран региона. Однако в долгосрочной перспективе этот проект может усилить зависимость государств региона от китайских цифровых компаний-гигантов. Китайские корпорации в этой отрасли весьма сильны, так что их проникновение на рынки стран АСЕАН может весьма быстро перерасти в монополию. «Закономерным итогом ЦШП для государств азиатского юго-востока может стать утрата ими цифрового суверенитета – возможности самостоятельно определять свою информационно-цифровую политику. Увязка инфраструктурного строительства в регионе с экспортом китайской ИКТ-продукции и технологий приведёт к созданию производств, ориентированных на КНР, когда разработчики программного обеспечения в ЮВА будут вынуждены адаптировать свою продукцию под китайские технологические системы, а в перспективе – и под технологические стандарты. Тем самым Китай получит реальные рычаги влияния на развитие в странах ЮВА направлений экономики XXI в., в частности, проектов “умный город”, “умное управление” и др.» [Канаев, Терских 2000: 8].

Официально Вьетнам не высказывается против проектов ЦШП, однако на практике видно его насторожённое отношение к инициативе. В то же время правительство СРВ ориентирует свои компании на построение национальной системы цифровой безопасности. В частности, в 2018 г. во Вьетнаме был принят закон о кибербезопасности, признана необходимость защиты цифрового суверенитета. Вьетнам активно продвигает как на собственном рынке, так и на рынках соседних Лаоса и Камбоджи услуги и цифровые продукты государственного мобильного оператора Viettel, пытаясь, таким образом, создать определённую конкуренцию китайским цифровым корпорациям. Это усиливает конкуренцию между КНР и СРВ на рынках стран Индокитая.

Указанные проблемы являются крупнейшими раздражителями в современных отношениях между Китаем и Вьетнамом. Их следствием является ещё одна важная проблема: антикитайские настроения, формирующие социальный ландшафт вьетнамского общества и государственной элиты во взаимоотношениях двух стран. Любой незначительный инцидент в Южно-Китайском море, связанный с нерешённым территориальным спором, бурно освещается вьетнамскими СМИ и провоцирует антикитайские выступления в крупных городах, укрепляя позиции тех, кто выступает за расширение взаимодействия с Соединёнными Штатами и их союзниками. Серьёзные беспорядки в мае 2014 г. в Ханое были вызваны именно столкновением в Южно-Китайском море, причём погромы затронули не только компании из материковой части Китая, но и тайваньский бизнес [Более 20 человек погибли…: 15.04.20114].

Отношение вьетнамского обывателя к Китаю и всему китайскому остаётся в целом скорее негативным, чем позитивным [Jun Gao & al. 2022]. Антикитайски настроены многие популярные в стране блогеры, а в социальных сетях широко обсуждают «хамское» поведение групп китайских туристов. Оппозиционные активисты нередко используют антикитайские настроения, чтобы понизить имидж правящей в стране компартии в глазах населения. После каждого визита главы Вьетнама в Пекин в Интернете всплывает тема отказа правительства от защиты национальных интересов, замалчивания проблемы островов в угоду могущественному северному соседу. В качестве альтернативы предлагается более тесное сотрудничество с США [Любовь и ненависть…: 15.08.2016].

Текущие тренды политики Вьетнама в отношении КНР

Основным принципом внешней политики Вьетнама в условиях растущего блокового противостояния является балансирование между интересами великих держав. Суть этого принципа вьетнамские исследователи определяют так: «С крупными державами СРВ стремится поддержать стратегический баланс, использовать максимум благоприятных факторов для экономического развития и обеспечения национальной обороны и безопасности. В своих отношениях с крупными странами Вьетнам настаивает на проведении независимой и самостоятельной политики, избегая попадания в сложные ситуации, пассивное положение или заключения союза с одной крупной страной против другой» [Ву Тхюи Чанг 2021: 38].

В качестве единственной альтернативы давлению экономической и внешнеполитической мощи Китая многие вьетнамцы видят США, отношения с которыми были недавно подняты до статуса «всеобъемлющего стратегического партнёрства». Разумеется, во Вьетнаме прекрасно осознают, что США будут давить на него с целью большей интеграции в систему «глобального Запада», однако Ханой понимает и то, что «в иерархии отношений СРВ с крупными странами связи с США являются самыми сложными и самыми важными как с точки зрения преимуществ, так и трудностей» [Там же: 41].

Идеальным для себя решением вьетнамское руководство видит «равноудалённость», а точнее «равную близость», к двум основным центрам силы в АТР. Генеральный секретарь ЦК КПВ Нгуен Фу Чонг продолжает придерживаться риторики тесных дружеских связей с КНР. В ходе недавнего визита в Пекин он говорил о «развитии дружественного сотрудничества с китайской стороной» как «одном из главных приоритетов» внешней политики СРВ. По его словам, «Вьетнам будет способствовать развитию отношений всеобъемлющего стратегического сотрудничества и партнёрства с Китаем, основанных на политике долгосрочной стабильности, дальновидности, добрососедства и всестороннего сотрудничества, а также в духе добрососедства, дружбы, товарищества и партнерства» [Ghi thêm dấu mốc…: 02.11.2022]. Реверансами в сторону северного соседа стали и заявления о строгом следовании политике «одного Китая», об отсутствии намерений развивать официальные отношения с Тайбэем.

Помимо этого, глава КПВ заявил, что его государство «не позволит какой-либо стране создать у себя военную базу, [оно] не присоединится к какому-либо военному альянсу, не применит силу против какой-либо страны и не будет сотрудничать с одной страной, чтобы противостоять другой» [Там же]. На сегодняшний день это позиция нейтралитета, максимально устраивающего Китай в ситуации растущей напряжённости в Южно-Китайском море и особенно в условиях крепнущего американо-филиппинского альянса.

В экономической сфере СРВ будет продолжать курс на максимально эффективное и взаимовыгодное, но в то же время осторожное развитие отношений с КНР. В ходе ноябрьского визита главы КПВ в Пекин были подписаны соглашения о дальнейшем развитии двустороннего экономического сотрудничества, лидер Вьетнама призвал и далее использовать существующий механизм сотрудничества между двумя странами для содействия сопряжению инициативы «Пояс и путь» с вьетнамской концепцией «Два экономических коридора – один пояс» с тем, чтобы добиться более плодотворного экономического взаимодействия.

Звучали слова и о поддержке межчеловеческих контактов для углубления социальной основы взаимоотношений. Это, безусловно, верное заявление с учётом уже упоминавшихся трудностей во взаимопонимании между двумя народами, однако на деле Вьетнам старается ограничить как приток в страну этнических китайцев, так и выезд в КНР большого количества студентов. Сегодня число вьетнамских студентов в Китае существенно ниже, чем, например, в Японии: если в последней в 2019 г. находилось более 73 тыс., то в КНР в следующем году количество студентов из Вьетнама не превысило 13,5 тыс. человек [Селезнёва 2021: 73].

В целом можно говорить о том, что в правительстве СРВ нет решительной позиции по вопросам развития торгово-экономического сотрудничества с КНР. С одной стороны, это сотрудничество чрезвычайно важно для развития экономики страны, с другой, как заявляют в Ханое, – несёт в себе определённую угрозу экономическому суверенитету Вьетнама. Осознавая все риски торгового дисбаланса, избыточного влияния Китая, снижения технологической и экономической безопасности, руководство страны всё же пока не предпринимает резких шагов по ограничению делового или экономического взаимодействия с КНР.

Прогнозы и перспективы

Риски дальнейшего укрепления отношений между СРВ и США могут лечь на плечи самого Вьетнама. Китай обладает значительными финансовыми рычагами, чтобы в случае охлаждения двусторонних отношений или резкого усиления американского влияния существенно ослабить экономику южного соседа. В этом случае вряд ли США смогут оказать действенную помощь Ханою, и Вьетнам останется фактически один на один с недружественным ему Китаем. В условиях, когда руководство СРВ сохраняет подчёркнутую дистанцию от Вашингтона в военной и политической сфере, США смогут предоставить Вьетнаму помощь только экономическую, да и то весьма ограниченно. Разрыв экономического партнёрства с КНР создаст гораздо больше проблем самому Вьетнаму, нежели Китаю, и в Ханое это хорошо понимают.

Вьетнамцам и китайцам гораздо проще понять друг друга, чем каждому из них найти взаимопонимание с европейцами или американцами. Благодаря огромному пласту культурно-политической общности, общей истории, философии, деловых обычаев, наконец, благодаря своему соседству Китай и Вьетнам являются и навсегда останутся естественными партнёрами. Это даёт надежду на то, что КНР и СРВ удастся преодолеть имеющиеся разногласия и строить по-настоящему добрососедские отношения.

Однако первый прорывной шаг в этом направлении в нынешней ситуации, по-видимому, должен сделать Пекин. Сегодня китайское руководство уже не может игнорировать опасность сближения своих южных соседей с военно-политическими объединениями, которые США формируют вдоль южных границ КНР. Для этих целей могут использоваться и финансово-экономические рычаги: оказавшись заложником инвестиционных вливаний с Запада, власти ряда государств Азии могут быть постепенно вовлечены в орбиту американской политики в АТР. На сегодняшний день у США явно недостаточно экономического влияния на Вьетнам, и более опасным для КНР является рычаг политический.

Этот пример прекрасно демонстрирует, какую мощную мину замедленного действия представляет собой бескомпромиссная позиция Китая по островам в Южно-Китайском море. В случае, если эта проблема во взаимоотношениях КНР с Вьетнамом будет разрешена в обоюдных интересах, отношения лишатся одного из главных раздражителей.

Помимо этого, компромисс по островам Спратли и Парасельским сможет успокоить другие государства региона, обеспокоенные якобы стремлением Китая монополизировать Южно-Китайское море [Ву Тхюи Чанг 2021: 41–42]. А излишне агрессивная позиция способна сохранить для КНР доступ к необитаемым островам, однако при этом толкнёт целый ряд соседних стран в лагерь сторонников США.

Вторым важным шагом в устранении напряжённости между двумя соседними государствами Азии может стать разграничение интересов Китая и Вьетнама в странах Индокитая – Лаосе и Камбодже. Договорённости, формальные или неформальные, но учитывающие вьетнамские интересы в указанных государствах, неминуемо позитивно скажутся на двусторонних отношениях и снимут один из важнейших раздражителей в межгосударственном взаимодействии. Сделать это, в частности, можно и с помощью взаимной интеграции экономических инициатив двух стран, о которых говорилось выше. Учёт исторических интересов Вьетнама по другую сторону Аннамского хребта позволит Китаю добиться гораздо большего, чем линия на вытеснение Вьетнама с соседних рынков.

Таким образом, представляется, что «ключи» к решению проблем в отношениях между Вьетнамом и КНР сегодня находятся в Пекине. От того, как власти КНР ими воспользуются, зависит будущее не только вьетнамо-китайских отношений, но и во многом безопасность и стабильность в регионе Большого Меконга.

About the authors

Kirill V. Babaev

Author for correspondence.
Email: kbabaev@iccaras.ru
ORCID iD: 0000-0001-5731-8667
SPIN-code: 4210-9960
Scopus Author ID: 36550087400

D.Sc. (Philology), Director

References

Supplementary files