К вопросу о первом императоре династии Чан (1226-1400) во Вьетнаме

Аннотация

Гипотеза о том, что первым официальным императором династии Чан (1226-1440) в Дайвьете был не Чан Кань, а его отец Чан Тхыа и что этот факт тщательно скрывался традиционной вьетнамской историографией, была выдвинута российскими исследователями Д.В. Деопиком и А.Б. Поляковым еще в 70-х годах прошлого века. В окончательном варианте их версия событий начала XIII в. была опубликована во втором номере журнала «Вьетнамские исследования» за 2018 г. Между тем приведённые учёными аргументы в пользу данной гипотезы продолжают вызывать сомнения, которые и побудили автора к написанию данной статьи.

Полный текст

История вопроса Впервые вопрос о том, был ли император Чан Тхай-тонг (запретное имя - Чан Кань) первым в списке императоров династии Чан, поднял российский историк А.Б. Поляков, которому в ходе перевода на русский язык и исследования древнейшего вьетнамского исторического источника Вьет шы лыок («Краткая история Вьета», в дальнейшем ВШЛ) [Việt sử lược 2005] удалось выявить целый ряд фактов (на них мы остановимся ниже), которые, по его мнению, ставили это общепринятое и, казалось бы, незыблемое утверждение под сомнение. В 1975 г. он совместно со своим научным руководителем Д.В. Деопиком опубликовал статью, в которой авторы обосновали свою точку зрения, сделав вывод, что первым официальным правителем этого дома мог быть не Чан Кань, а его отец Чан Тхыа (храмовое имя - Чан Тхай-то), однако феодальные историографы постарались скрыть этот факт, дабы придать бóльшую легитимность приходу к власти этой династии [Деопик, Поляков 1975]. В дальнейшем А.Б. Поляков неоднократно возвращался к этой проблеме в своих работах (в том числе и на вьетнамском языке) [Краткая история 1980: 253-255; Pôliakốp 1996], совершенствуя свою аргументацию и приводя всё новые и новые факты в пользу этой гипотезы. Оценка приводимых им доводов впервые была дана А.В. Никитиным и автором этих строк, которые озаботились этим вопросом в ходе подготовки к повторной публикации упомянутой статьи 1975 г. в сборнике трудов Д.В. Деопика по Вьетнаму. В своём комментарии к данной статье мы выразили сомнения в обоснованности некоторых содержащихся в ней выводов [Деопик 2002: 355-358]. В работах вьетнамских исследователей оценка выводов и заключений А.Б. Полякова, касающихся столь важного и основополагающего вопроса, как личность основателя династии Чан и его роль в истории страны, долгое время не давалась. Лишь в 2010 г. известный вьетнамский историк Буй Тхиет выступил с докладом «В династии Чан был свой Тхай То - Чан Тхыа» [Bùi Thiết 2011], в котором привёл примерно те же аргументы, что и Д.В. Деопик и А.Б. Поляков, хотя на их работы и не сослался. Этот факт послужил для А.Б. Полякова поводом для подготовки итоговой статьи по данному вопросу, в которой он ещё раз рассмотрел доводы в пользу своей гипотезы, отказавшись от устаревших и опровергнутых и приведя новые, которые ему удалось добыть в последние годы [Поляков 2018]. Между тем и в том виде, в котором эта гипотеза была изложена в 2018 г., она по-прежнему вызывает большие сомнения, которые и стали основанием для написания настоящей статьи. Общие соображения по поводу возможности фальсификации данных о первом императоре династии Чан Прежде чем по пунктам привести доводы, ставящие под сомнение конкретные аргументы в пользу гипотезы о Чан Тхыа как первом официальном императоре династии Чан (большинство из них мы уже излагали в наших комментариях к переизданию статьи Д.В. Деопика и А.Б.Полякова в 2002 г. [Деопик 2002: 355-358]), хотелось бы высказаться по поводу некоторых основополагающих проблем, касающихся источниковедческой базы изучаемого вопроса. В своих рассуждениях автор гипотезы негласно опирается на тезис о том, что более древний источник (а это, безусловно, ВШЛ) является и более надёжным и близким к истине. Но это далеко не всегда так, когда речь идёт о событиях, очевидцем которых является автор историографического текста. В этом случае он слишком зависит от конъюнктуры. Как правило, он не может себе позволить оценить объективно действующих правителей (а исходный текст ВШЛ, как обоснованно доказывает А.Б. Поляков, был написан ещё при жизни Чан Каня). За примерами не надо ходить далеко. Достаточно сравнить исследовательские работы, написанные в 20-30-х годах XX в. об Октябрьском перевороте 1917 г., и те, что публикуются сейчас. Именно у автора ВШЛ было гораздо больше поводов скрывать нелегитимность прихода к власти династии Чан, чем у авторов более поздних источников, для которых этот вопрос был совсем уже не так актуален. Более того, историки династии Поздние Ле были прямо заинтересованы подчеркнуть, что династия Чан сама была нелегитимной и пришла к власти путём насильственного переворота (что, собственно говоря, они и делают в своих работах), дабы оправдать действия первого монарха своей собственной династии, Ле Лоя, бесцеремонно расправившегося в 1428 г. с последним представителем династии Чан (пусть и сомнительного происхождения), который уже вступил на престол и был признан минским Китаем. Вывод о более высокой надёжности данных ВШЛ по сравнению с данными «Дай Вьет шы ки тоан тхы» («Полное собрание исторических записок Дайвьета», в дальнейшем - ТТ) [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310], невольно прослеживающийся в статье А.Б. Полякова, также не выглядит очевидным. Общеизвестно, что текст ТТ, касающийся конца правления династии Поздние Ли, базируется на работе Ле Ван Хыу «Дайвьет шы ки» («Исторические записки Дайвьета», в дальнейшем - ДВШК), написанной в 1272 г., т. е. лишь немногим позднее, чем ВШЛ. Да, в XV в. текст был переработан Нго Ши Лиеном, туда были добавлены его комментарии, может быть, что-то сокращено или исправлено. Но ведь и текст ВШЛ, попав в руки цинских филологов уже в редакции времен династии Хо (об этом свидетельствует табуирование соответствующих иероглифов [Федорин 2012: 46, 68]), также был ими полностью переработан [подробно об этом см.: Федорин 2012: 45-48]. Правили ли при Цинах только форму изложения или касались и содержания? Об этом можно только догадываться, так же как и о том, какую конкретно по содержанию внёс правку Нго Ши Лиен, включив текст ДВШК в свою хронику. В этом отношении, по мнению автора, оба текста равноценны. Сравнение ВШЛ и ТТ показало, что первые две главы ВШЛ и соответствующие разделы ТТ, как и работа Ле Така «Аннам тьи лыок» («Записки об Аннаме») [Lê Tắc 2002], написаны на основании одного и того же, общего для всех, первоисточника. Эти три текста - лишь варианты его сокращения с очевидными ошибками и отступлениями от утраченного оригинала, которые довольно просто выявить. При этом у авторов ВШЛ был явно более потрёпанный экземпляр первоисточника, чем у Ле Ван Хыу, и они допустили существенно большее количество технических ошибок из-за неправильного прочтения иероглифов. Что же касается конца третьей главы ВШЛ, в частности описания 1211-1225 гг. (времени правления императора Ли Хуэ-тонга, т. е. самого важного для нас сейчас этапа), то это абсолютно оригинальный текст, написанный непосредственно его автором самостоятельно. То же самое можно сказать и о повествовании Ле Ван Хыу, касающемся конца правления династии Поздние Ли: в достаточно объемных текстах двух работ по этому периоду общими являются лишь семь сообщений, причём текстуально и они сильно разнятся. При этом авторы двух хроник (ВШЛ и ДВШК) друг друга явно не читали [Федорин 2012]. Так что как-то ранжировать эти источники, делать один из них более достойным доверия, чем другой, автор считает нерациональным. Принимая во внимание всё сказанное выше об отсутствии у поздних авторов необходимости подчеркивать легитимность прихода к власти династии Чан и равноценности данных, содержащихся в ТТ и ВШЛ с историографической точки зрения, попробуем с помощью прямых цитат проиллюстрировать позицию, противоположную выдвинутой гипотезе. «Двенадцатая луна [1225]. Одиннадцатый день. <...>. Тьиеу-хоанг организовала большое собрание во дворце Тхиенан, восседала на драгоценном троне. Все чиновники, прибывшие на аудиенцию династии в парадных одеждах, пали ниц во дворе. И тогда Тьиеу-хоанг покорно согласилась, чтобы привели Чан Каня и усадили на императорский престол. Изменили эру правления на начальный год [эры] Киен-чунг. Большая амнистия. Назвался Тхиен-хоангом, вскоре изменил [прозвание на] Ван-хоанга. <...>. Почтили Чан Тху До [званием] Верховного Отца Отечества, чтобы управлял делами Поднебесной. [Чан] Тху До сказал: “Сейчас грабители и враги поднялись повсеместно, злодеев и мятежников с каждым днём становится всё больше. Доан Тхыонг захватил Восток, Нгуен Нон захватил Север, Куангоай и Дайвиен всё ещё не сметены с лица земли. Дом Ли пришёл в упадок, силы государства подорваны. Женщина-правитель Тьиеу-хоанг не смогла нести на своих плечах [такую тяжесть] и переложила её на [этого] юношу, который ещё не сведущ в государственных делах. В политике много упущений, государственный престол только устоялся. Сердца людей ещё не успокоены, и это зло - немалое. Пусть я [лишь] младший брат его отца, не владеющий грамотой, но поскачу на восток, помчусь на запад, чтобы защититься от грабителей и врагов. Будет лучше, если убедим отца совершенномудрого временно взять на себя политические дела в государстве, став Верховным императором . Пройдет год-два, и Поднебесная станет единой, и тогда вновь власть [перейдёт] к юноше”. Сановники воскликнули: “Согласны!” Убедили отца совершенномудрого Чан Тхыа заняться управлением» [Полное собрание 2012: 259]. «Двенадцатая луна [1225]. Двенадцатый день. <...> Принял отречение Тьиеу-хоанг и вступил на престол императора. Изменил эру правления на Киен-чунг» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 1b]. «Лето. Пятая луна [1226]. Удостоил младшего брата [Чан] Нят Киеу титула Кхамтхиен-дайвыонг <в то время ему было лишь два года>» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 2a]. «Шестая луна [1226]. Провозгласил день своего появления на свет императорским днем рождения Каннинь» [там же]. «Зима. Десятая луна [1226]. Удостоил отца, [Чан] Тхыа, званием Верховного императора, поселил его во дворце Футхиен в квартале-фыонг Хаккиеу слева. Когда случались важные государственные дела, то рассматривали их и принимали решения там. Почтил мать, урождённую Ле, званием Верховная императрица Куоктхань [в некоторых работах - Мать Отечества Баотхань]» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 3b]. «Весна. Главная луна [1234]. Восемнадцатый день. Верховный император опочил во дворце Футхиен в возрасте 51 года. Осень. Восьмая луна. Двадцать восьмой день. Похоронили [Верховного императора] в гробнице Тхоланг в области-фу Лонгхынг» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 8а]. Практически все эти сообщения имеются и в других более поздних хрониках, авторы которых безусловно были ориентированы на ТТ и, как правило, не были знакомы с текстом ВШЛ [Đại Việt sử ký tiền biên 1997; Khâm định Việt sử thông giám cương mục 2007; Đặng gia phả hệ 2006 и пр.]. Совершенно очевидно, что в этом хронологическом повествовании идёт речь об обыденном процессе интронизации монарха, пусть и малолетнего. Вступление на престол, уступленный женой-императрицей, приглашение отца, чтобы помогал в правлении, провозглашение младшего брата выонгом (т. е. назначение потенциальным наследником на непредвиденный случай), ритуальное провозглашение собственного дня рождения общенациональным праздником, объявление отца и матери соответственно Верховным императором и Верховной императрицей, но не допущение отца к реальному управлению страной (он жил вне дворца, не участвовал в заседаниях династии, и с ним советовались только в исключительных случаях). Всё это - звенья одной цепи, причём весьма тривиальной. Если предположить, что официальным императором в то время был Чан Тхыа, а не Чан Кань, то здесь мы имеем дело с массовой фальсификацией текста, совершенно немыслимой для вьетнамской историографической традиции. Все эти сообщения (кроме последнего), причём чётко датированные, никак не могли быть искусственно добавлены к хронике. Также представляется преувеличенной роль Чан Тхыа в управлении страной, которую ему отводит автор гипотезы. Анализ текста ТТ показывает, что главную роль в процессе перехода власти от династии Поздние Ли к династии Чан играл его младший двоюродный брат Чан Тху До. Именно он затеял авантюру с отстранением от власти Ли Хуэ-тонга и передачей престола Чан Каню через его женитьбу на императрице Ли Тьиеу-хоанг (самого Чан Тхыа в то время даже не было в столице), именно он был инициатором приглашения Чан Тхыа и назначения его на пост Верховного императора в рамках легитимизации власти дома Чан, именно он затем успешно замирял многочисленные восстания и сепаратистов Нгуен Нона и Доан Тхыонга (а в условиях средневекового Вьетнама реальным властителем всегда является тот, кто управляет армией), именно он спровоцировал суицид последнего императора династии Поздние Ли, именно он был повинен в последовавшем вскоре массовом избиении родственников этого дома. Страницы хроник так и пестрят сообщениями о его походах и решениях, в то время как Чан Тхыа вплоть до самой смерти в 1234 г. упомянут лишь однажды по чисто бытовому поводу (признание его незаконнорожденного сына) [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 7a-7b]. Конкуренцию Чан Тху До в рамках династии Чан позднее составлял старший брат Чан Каня - Чан Лиеу, который попробовал сам управлять делами государства, заняв после смерти отца в 1234 г. место своего родственника при дворе и отправив его самого военным губернатором в пров. Тханьхоа [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 8a-8b], причём это для него в конце концов закончилось плачевно, и Чан Тху До вскоре вновь взял всю власть в стране, с которой уже не расставался вплоть до самой смерти. Так что Чан Тхыа, судя по всему, после 1225 г. не только не стал формальным императором, но и фактическим правителем страны тоже не был. Аргументы в пользу того, что первым официальным императором династии Чан был Чан Тхыа В своей последней работе, касающейся заявленной проблемы, А. Б. Поляков приводит следующие основные доводы, призванные убедить читателя в том, что первым императором династии Чан был Чан Тхыа [Поляков 2018]. Попробуем проанализировать каждый из них. 1. Чан Тхыа после смерти получил храмовое имя Тхай-то (кит. Тай-цзу). Именно такое храмовое имя получали основатели синхронных ему вьетнамских (Поздние Ли, Хо, Поздние Ле, Мак) и китайских (Сун, Юань, Мин) династий. Это свидетельствует о том, что он был первым императором династии Чан. В истории Дайвьета это был первый и единственный случай, когда у императора-основателя новой династии на момент вступления на престол отец ещё не умер. Именно поэтому Чан Тхыа и было посмертно присвоено храмовое имя основоположника императорского рода. Само по себе храмовое имя отнюдь не означало реального нахождения человека на императорском престоле, оно лишь обозначало его прямую родственную связь с одним из действующих императоров и его право на поминовение в храме предков императоров (Тхаймиеу). Один из примеров - Ли Кунг-хоанг, родной отец императора Ли Тхан-тонга (прав. 1128-1137). При династии Поздние Ле храмовые имена присуждались и уже давно умершим прямым предкам императора по мужской линии (отцы императоров Ле Тыонг-зыка, прав. в 1510-1516 гг., и Ле Тьиеу-тонга, прав. в 1516-1525 гг.). Но это еще не всё. Сразу после смерти Чан Тхыа не был провозглашён императором Чан Тхай-то: «Осень. Восьмая луна. Двадцать восьмой день (22 сентября 1234 г.). Похоронили [Верховного императора] в [гробнице] Тхоланг <...> Храмовое имя - [Чан] Хуи-тонг» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 8a]. Новое храмовое имя он получил лишь через 14 лет после своей смерти: «[Год] мау-тхан, семнадцатый год [эры Тхиен-ынг тьинь-бинь] <С уны, восьмой год [эры] Чунь-ю> (1248). Весна. Главная луна. Храмовое имя [Чан] Хуи-тонга изменили на [Чан] Тхай-то...» [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-V: 15b]. Эти прямые летописные свидетельства, по мнению автора, со всей очевидностью опровергают рассматриваемую гипотезу. 2. Во ВШЛ сообщение о вступлении первого императора династии Чан на престол идёт сразу за сообщением о приглашении Чан Тхыа прибыть в столицу для принятия на себя реальной власти. При этом конкретное имя того, кто вступил на престол, не указывается: "Зима. Двенадцатая луна. Приказали нойтхифантху Фунг Та Тю и допущенному [в покои] ханькхиену, лангчунгу Тати Чан Чи Хоаню возглавить гражданских и военных чиновников и приближенных из столицы и из провинций, взять императорский корабль, подготовить императорский экипаж, прибыть в резиденцию Тинькыонг и сопроводить нашего Тхай-то. В первый день двенадцатой луны того года (31 декабря 1225 г.) воспринял регалии власти и взошел на престол во дворце Тхиенан" (十二月、命內侍判首馮佐周內行遣左司郎中陳智宏將內外文武臣僚，領龍舟，備法駕，赴星罡府迎我太祖，以是年十二月初一日受禪，即位於天安殿) [Việt sử lược 2005, c. 201, 463]. В переводах на современный вьетнамский язык помимо термина «достойнейший», которым именуется вступивший на престол в тексте ВШЛ, имя Чан Каня вводится переводчиками. В ТТ о вступлении Чан Каня на престол говорится прямо: "Двенадцатая луна. Одиннадцатый день. [День] мау-зан. Тьиеу-хоанг организовала большое собрание во дворце Тхиенан, восседала на драгоценном троне. Все чиновники, прибывшие на аудиенцию династии в парадных одеждах, пали ниц во дворе. И тогда Тьиеу-хоанг покорно согласилась, чтобы привели Чан Каня и усадили на императорский престол..." (十二月。十一日。戊寅。昭皇設大會于天安殿，御寶床，百官朝服進朝拜於庭下，昭皇乃降服，勸進陳煚即皇帝位) [Đại Việt sử ký toàn thư SA.PD 2310, BK-IV: 34a]. В сообщении ВШЛ действительно не указано, что на престол вступил Чан Кань, но ведь также и не указано, что вступил Чан Тхыа. Вероятнее всего, авторы текста просто избегали лишний раз использовать табуированное имя монарха, а вовсе не пытались скрыть то, что для всех было в то время очевидным. 3. Во ВШЛ не приводятся данные о том, что брак между Чан Канем и последней представительницей династии Поздние Ли - Ли Тьиеу-хоанг состоялся до вступления «достойнейшего» на престол. Такая информация есть только в более поздних, чем ВШЛ, источниках и может рассматриваться как фальсификация с целью оправдать уже состоявшуюся узурпацию власти именно Чан Тхыа, который, в отличие от своего сына Чан Каня, не имел на неё даже минимальных формальных прав. Об оценке относительной значимости и достоверности ВШЛ и ТТ мы уже высказались выше. В целом, информация ВШЛ по проблеме перехода власти к династии Чан значительно менее подробна, чем информация ТТ. В отношении конкретной даты брака между Чан Канем и Ли Тьиеу-хоанг в этом источнике вообще нет никаких сведений. Возможно, они просто были пропущены или опущены на каком-то из этапов существования хроники. 4. После вступления на престол нового императора Верховной императрицей (или, как у А.Б. Полякова, «императрицей-матерью», «вдовствующей императрицей») провозгласили женщину с титулом Тхуанчинь-хоангхау, в то время как в другом сообщении говорится, что мать Чан Каня (а именно она должна была получить титул Верховной императрицы после его вступления на престол) носила титулы Куоктхань-хоангтхайхау и Баотхань-куокмау. Вот цитата из ВШЛ: «[“Достойнейший”] почтил супругу выонга (императора) Тхуанчинь (Тхуанчинь-выонгхау) званием Верховной императрицы» [Việt sử lược 2005: 201, 463]. Здесь речь не может идти ни о матери Чан Каня/супруге Чан Тхыа, ни о матери Чан Тхыа, поскольку ни та, ни другая по состоянию на 1225 г. не были супругами действующих императоров, поэтому не могли носить титул императрицы (хоангхау или, как этот титул написали китайские редакторы, выонгхау). По-видимому, автор текста имеет в виду супругу отрекшегося от престола Ли Хуэ-тонга, мать императрицы Ли Тьиеу-хоанг, урождённую Чан, которая была постоянно в центре борьбы за императорский престол, играя на стороне дома Чан, и получила за это заслуженную награду. Что касается матери Чан Каня, то она тоже получила титул Верховной императрицы, но позднее (в 1226 г., см. выше) и с именной частью Куоктхань (Куоктхань-тхайхоангхау). 5. Китайский посол Чэнь Фу, посетивший Дайвьет в конце XIII в., писал, что после падения дома Поздние Ли власть в стране захватил Чан Тхыа, присвоив себе титул Верховного императора (тхайтхыонгхоанг). Слова Чэнь Фу не противоречат данным ТТ и не являются свидетельством в пользу выдвигаемой А.Б. Поляковым гипотезы: Чан Тхыа действительно в 1226 г. был провозглашён Верховным императором (а не просто императором, что можно было бы считать подтверждением). А уж насколько он лично «захватил власть», китайцу в конце XIII в. оценить было достаточно сложно. 6. В некоторых памятниках эпиграфики эпохи Чан отсчёт императоров этой династии начинается с Чан Тхай-то. В них прямо говорится, что Тхай-то был первым императором, Тхай-тонг - вторым, Ань-тонг - пятым, Минь-тонг - шестым и т. д. Анализ семейной хроники династии Поздние Ле [Lê hoàng ngọc phổ] показывает, что все члены династии, получившие право на прямое поминовение в Тхаймиеу (храмовые титулы, заканчивающиеся на знаки «то» или «тонг»), включались в общий список в порядке дат смерти. Можно предположить, что и при династии Чан ситуация была такой же. Именно эти списки считались эталонными при определении, кого из них считать первым, а кого вторым. Чан Тхыа, умерший в 1234 г., этот список открыл, поэтому его в эпиграфике и считали первым императором династии Чан. Заключение Автору представляется, что приведённые выше рассуждения и документальные свидетельства не дают оснований утверждать, что первым официальным императором династии Чан был Чан Тхыа, получивший впоследствии храмовый титул Чан Тхай-то. Более вероятной является традиционная версия, в соответствии с которой главную роль в организации перехода власти от династии Поздние Ли к династии Чан сыграл один из младших родственников рода Чан - Чан Тху До. Именно он разработал план, в соответствии с которым последний император династии Поздние Ли - Ли Хуэ-тонг был принуждён отказаться от власти в пользу своей младшей дочери (кстати, близкой родственницы Чанов по материнской линии), которую затем выдали замуж за малолетнего представителя того же рода Чан Каня и которая потом передала ему свои императорские полномочия. Именно он в дальнейшем был полноправным хозяином в этой стране почти до своей кончины. Роль отца Чан Каня, Чан Тхыа, в этом процессе была минимальной и чисто ритуальной, хотя он впоследствии в полной мере воспользовался плодами изложенной авантюры, получив почести основателя новой династии. Некоторые особенности текста ВШЛ, самого раннего источника по истории Вьетнама, в большей степени связаны с его неполнотой, и их нельзя трактовать как стремление так или иначе завуалировать реальную ситуацию в то время. Скорее это просто не очень удачная попытка соблюсти все нормы и правила конфуцианской этики в плане отказа от употребления в тексте запретных имён императорских особ, которая привела к двусмысленному содержанию некоторых фраз и дала повод исследователям к их различному толкованию.